Самым выдающимся учеником и последователем Рубенса искусствоведы признают Антониса Ван Дейка.
Младший современник Рубенса, крупнейший фламандский живописец Антонис Ван Дейк родился в Антверпене 22 марта 1599 г семье богатого торговца тканями Франса Ван Дейка. Начал получать художественное образование с 10-ти лет, и с 1618 года уже имел собственную мастерскую. Тогда же начался его творческий союз с Рубенсом. Однако в мастерской своего прославленного земляка Ван Дейк работает только помощником. Положение второго живописца Фландрии не удовлетворяло талантливого и честолюбивого юношу. Дело в том, что Ван Дейк, будучи выходцем из зажиточных слоёв буржуазии, всю жизнь стремился войти в избранные круги аристократического общества, в которое был принят его великий учитель. Но происхождение подкачало. Питер Пауль Рубенс был сыном крупного юриста - Яна Рубенса, блестяще образованного и, по-видимому, неотразимого мужчины. В пользу этого предположения говорит то обстоятельство, что у него была любовная связь с Анной Саксонской, супругой Вильгельма Молчаливого.
А это, прямо скажем, не шуточки, если учесть, что Вильгельм Молчаливый был правителем Голландии. К тому же последствием этой связи оказалась нежелательная беременность Анны Саксонской. Скандал в благородном семействе! Эта любовная история могла дорого обойтись Яну Рубенсу, он даже попал в тюрьму, но после просьб его жены был выпущен, скорее всего, из-за нежелания скандала. Так что у Питера Пауля Рубенса вполне мог быть сводный брат или сестра из венценосной фамилии. Кроме того сам художник получил прекрасное образование и на протяжении всей жизни не только был первым художником Фландрии, но и нередко выполнял сложные дипломатические поручения.
Ван Дейк же мог рассчитывать только на свой талант художника. Ни происхождение, ни иные заслуги или обстоятельства не могли помочь ему стать признанным в аристократических кругах. К тому же в 16-17-х веках профессия художника вовсе не делала человека кем-то избранным, она всего лишь обеспечивала или не обеспечивала ему доход, а, в сущности, считалась ремеслом, а не искусством. Многие живописцы всю свою жизнь оставались неизвестными подмастерьями у своих прославленных современников, как, например, у Рубенса. Так что Ван Дейку было просто необходимо выйти из тени своего великого учителя, и в конце 1620 года он уезжает в Англию, где работает при дворе английского короля Якова I. Здесь, наконец, его талант портретиста проявляется в полной мере. В Англии того периода живопись находилась в полном упадке, и появление такого талантливейшего художника как Ван Дейк, оживило аристократическое общество, стремившееся запечатлеть свои высокородные черты на память потомкам. Таким образом, английская знать и Ван Дейк, можно сказать, нашли друг друга и образовали удачный альянс – художник писал аристократов, аристократы принимали его в своём кругу. Антонис Ван Дейк создал свой неповторимый стиль портретного искусства, завоевавший широкую популярность в высших кругах многих европейских стран. Заказчиков привлекало не только блестящее мастерство художника , но и его индивидуальный подход в решении аристократического парадного портрета. Самым притягательным в искусстве Ван Дейка было его представление об идеале, которому он следовал во всех своих произведениях. Его портреты как бы приподняты над повседневностью, лишены отпечатка заурядности, внутренне облагорожены. Художник стремиться передать духовную утончённость каждого человека, не впадая в поверхностную идеализацию, он создаёт романтические и изысканные образы, обладающие поэтической привлекательностью
Семья Ван Дейка. Автопортрет
Автопортрет с сэром Эндимионом Портером. 1633
Рубенс и Ван Дейк. Неизвестный художник.
В 1627 года художник снова работает на родине, в Антверпене. Дело в том, что в этот период Рубенс уезжает в длительную дипломатическую поездку и Ван Дейк фактически становится первым художником Фландрии. Но после возвращения Рубенса в 1632 году снова уезжает в Англию и становится придворным художником Карла 1. Здесь, наконец – то полностью осуществляются его честолюбивые мечты. Он получает дворянский титул и золотую цепь рыцаря, становится королевским художником. Живописец получает солидное жалование, удачно женится. Благодаря женитьбе на Мэри Расвен, происходившей из обедневшей, но очень древней фамилии, Ван Дейк становится членом высших кругов чопорной английской аристократии. И вот уже всё это высшее общество добивается чести позировать сыну фламандского торговца тканями. Это ли не «сбытие мечт»?
Художник остаётся верен своему стремлению облагородить своих аристократов, сделать их ещё более одухотворёнными и утончёнными. Он даже возит с собой слепки идеальных рук, все его модели на портретах- обладатели этих самых рук – тонких, изящных, с удлинёнными пальцами. Такие же изящные, холёные и нежные руки и на автопортретах Ван Дейка. Всю свою жизнь он служит своему внутреннему идеалу красоты.
Однако портреты английской знати, которые художник пишет в эти годы, достаточно однотипны. Эффектные костюмы и украшения не могут скрыть невыразительность характеров. Возможно, это вызвано надменной замкнутостью заказчиков – благородные дамы и господа никого не желали допускать в мир своих чувств.
Зато Ван Дейку открылся мир их детей. В Англии художник написал замечательные детские портреты, то забавно важные, то обаятельно непосредственные, эти портреты стали образцом совершенства для художников и предметом восхищения ценителей жанра детского портрета.
Пятеро детей карла 1
Столь блестяще начатый путь закончился для Ван Дейка драматично. В 1641 году художник отправился в Париж для того, чтобы выполнить декоративные работы в Лувре. Для чего ему это было нужно? Ведь Ван Дейк не был обделён заказами и при английском дворе. Однако в этот период в Англии назревали политические перемены, и художник искал более спокойное место для работы. Но за свой труд в Лувре Ван Дейк запросил непомерную, по мнению заказчиков, цену, и ему было отказано. Такой удар по самолюбию художника сказался на его здоровье, и без того подорванном долгой дорогой. В Англию он вернулся тяжело больным. Карл 1 пообещал поистине царское вознаграждение лекарю, который сумел бы вылечить любимого королевского живописца, но все было тщетно. Ван Дейк умер неделю спустя после рождения дочери, 9 декабря 1641 г. в Лондоне, и был погребен в Соборе святого Павла.
Художнику были устроены пышные похороны, по желанию Карла Первого на могиле Ван Дейка был воздвигнут памятник. Сам король пережил Ван Дейка всего на несколько лет. В 1649 ему отрубили венценосную голову. Две его дочери, увековеченные художником, умерли от горя, а королева бежала из Англии. Да и большинство высокородных заказчиков сэра Антониса Ван Дейка разорились или пали на полях сражений. И в довершение этой драматической истории в разразившемся в 1666 году в Лондоне пожаре сгорел собор Святого Павла, а вместе с ним могила Ван Дейка с его останками, и памятник, надписанный королем Карлом Первым.
Но память о выдающемся художнике не могли уничтожить ни пожар, ни время, остались его прекрасные картины, и сэр Антонис Ван Дейк остаётся одних из лучших мировых портретистов. А созданный художником тип идеализированного парадного портрета стал образцом для многих живописцев последующих веков.
Питер Пауль Рубенс, как и Рембрандт, был женат дважды. Его первая жена, Изабелла Брант, на которой он женился в 1609 году, умерла от чумы в 1616 году в возрасте 34 лет. Рубенс искренне оплакивал супругу, хотя слова его письма, посланного после смерти; Изабеллы, звучат несколько странно:
Я потерял действительно хорошую супругу, которую с полным правом можно, даже нужно было любить, потому что она не обладала теми негативными качествами, обычно присущими женскому полу. Она была невздорной, и без обычных женских прихотей, всегда благонравная и жизнерадостная. Из-за этих качеств всеми любима и оплакиваема всеми после смерти.
Как это – «можно, даже нужно было любить»? Создаётся впечатление, что Рубенс неплохо относился к жене, но, как бы это выразиться поточнее – без огонька. Впрочем, быть может это только мои домыслы?
Посмотрим на картины.
Портрет Изабеллы Брант, Питер Пауль Рубенс, около 1610
Очаровательная женщина, особенно покоряют красивые и умные глаза… да и к остальному придраться трудно. Такое ощущение, что подкачал перевод письма. Портрет написан с любовью, в этом сомнений нет.
Автопортрет с супругой.
Почти парадный портрет, но без излишнего пафоса, милый, семейный, и уж совсем не похож на рембрантовский, « С Саскией на коленях» . Очень благочинный.
Портрет Изабеллы Брант. около 1626г.
Ну, вот здесь всё-таки немножко прелестей мы видим. Но всё равно очень скромно. До Рембрандта с его Данаями и Вирсавиями далеко. Но как же знаменитые «рубенсовские» женщины? Ведь именно благодаря ему страдающие от целлюлита дамы могут называться столь поэтически. Именно этот художник, можно сказать, воспел «спелые прелести», как элегантно выражается Александр Васильев. Так почему же он не воспел прелести Изабеллы в полной мере?
Но, быть может, Рубенс не был таким гулякой-воякой, стремящимся выставить на всеобщее обозрение все прелести своей супруги? Или она сама этого не хотела? Кстати, по меркам 18 века, Изабелла была худышкой. Может быть, в этом всё дело? Рубенс, любитель женщин с «весомыми достоинствами» не хотел писать свою «тощую» жену во всей красе? Ан нет, дорогие товарищи. Рубенс в конце жизни говорил своим ученикам: «Вам повезло! У вас есть натурщицы. В мои времена женщины были слишком толстые». Полнота же фламандок объяснялась просто – она являлась признаком достатка и благополучия и была в те времена в моде. Так что стройная Изабелла была для художника отрадным исключением. Почему же он не оставил потомкам ни одного доказательства её исключительности?
Попробуем разобраться.
После смерти Изабеллы Рубенс вдовствовал не слишком долго и в 1630 году в возрасте 53-х лет женился на 16-тилетней Елене Фоурмен.
И тут уже художник не особо скромничал. Наряду с очаровательными и целомудренными портретами Елены Фоурмен, мы видим картины на различные сюжеты с ней же, в образе пастушки или Вирсавии.
Пастушеская сцена
Вирсавия
Но самой откровенной, нежной и чувственной юная жена Рубенса предстаёт перед нами на картине «Шубка», которую называют ещё «Венерой в мехах».
После смерти Рубенса Елена хотела уничтожить эту работу и другие, на которых она тоже была обнажена, но через духовника её уговорили не делать этого. И слава Богу!
Да, чувственность и пылкость Рубенса в полной мере проявились в восторженном любовании его второй женой, пусть не обладавшей изысканностью и тонкостью Изабеллы, но такой прелестной и соблазнительной! И всё же рука не поднимается осудить немолодого по меркам 17 века Рубенса за его увлечённость. Тем более, что если мы внимательно посмотрим на портреты обеих его жён, то заметим очевидное сходство. Те же выпуклые миндалевидные глаза, тонкий, чуть вздёрнутый пикантный носик, пухлые, изящно вырезанные губы, дугообразные брови… Право, если бы не знала, то решила бы, что передо мной родные сёстры. И подумалось мне, что Рубенс выбрал Елену, быть может, потому, что она напоминала ему юную Изабеллу. А уж почему нам не известно ни одно изображение Изабеллы в стиле «ню» - тайна сия велика есть. Может она и в самом деле была чрезвычайно скромна.
И, несмотря на отсутствие откровенных изображений, Изабелла остаётся для нас настоящей рубенсовской женщиной – его первой любимой женой. А семейный портрет с Изабеллой, поразивший современников естественностью, новизной и свежестью исполнения, положил конец чопорным и отстранённым изображениям любящих супругов. И конечно же, этим «ноу хау» Рубенс не замедлили воспользоваться наиболее продвинутые художники того времени.
В последующие века многие художники изображали своих возлюбленных и жён в виде богинь, персонажей античных мифов и просто жанровых сценах, подобных энгровским «Рафаэль и Форнарина». Справедливости ради надо сказать, что Энгр был далеко не первым, кто изображал подобные сцены. Задолго до него, в 17 веке сюжет «Художник с возлюбленной» был использован Рембрандтом в картине «Автопортрет с Саскией на коленях».
Ох, и намучилась я с этой Саскией в период преподавания МХК! Стоило мне произнести имя Саския, как в классе раздавалось радостное ржание одухотворённых юношей. Поэтому, прежде чем говорить о картине, я кратко рассказывала биографию художника, делая упор на чёткое произношение полного имени первой жены художника – Саския ван Эйленбурх. Саския – с ударением на первом слоге. Со временем это превратилось у меня в некую манию, и я выучила заодно имя его второй жены – Хендрикье Стоффельс, а там уже и имена обеих жён Рубенса – Изабеллы Брант и Елены Фоурмен. И теперь, хотя предмет МХК давно канул в небытие – разбудите меня среди ночи – имена этих дам я оттарабаню как «Отче наш».
Кликните для увеличения изображений
Справедливости ради замечу, что эти дамы чуть ли не единственные, имён жён остальных художников я не знаю. Но надо сказать, что Рембранд, как и Рубенс сделали всё, чтобы их жён запомнили на века. Рембранд писал свою супругу не только в своих объятиях, но и в образе Данаи, Флоры, Юноны, в нарядном платье, с цветком…
В нарядном платье
С цветком
Флора
еще один портрет Саскии в образе Флоры
Юнона
Даная
Саския в образе Софонибы, принимающей чашу с ядом (мифология)
Как видите, всех этих дам объединяет не только любовный и чувственный взгляд художника, но и бесспорное портретное сходство. Рембрандт был верен своей модели до самой её безвременной смерти. Я даже не знаю, писал ли он при жизни Саскии ещё хоть одну женщину. После смерти любимой жены, она скончалась в 1642 году в возрасте 30 лет, Рембрандт больше не женился.
Хендрикье Стоффельс, бывшая служанкой Рембрандта, а затем сожительницей художника, не стала его официальной женой, но была с ним до самой смерти в не лучшие для него времена. Кроме того, существует предположение, что в случае женитьбы Рембрандт терял право на наследство Саскии, только поэтому он не зарегистрировал свой брак. Тем не менее, Хендрикье была для Рембрандта моделью для нескольких картин, в том числе, как предполагают, для Флоры и для Вирсавии. Впрочем, если внимательно присмотреться, то предположения уступят место твёрдой уверенности – портретное сходство этих трёх женщин очевидно.
Вирсавия
Так что в лице Хендрикье художник получал тройную выгоду : женщина выступала для него в трёх ипостасях – служанки, натурщицы и любовницы. Очень удобно. Кроме того, она родила Рембрандту дочь –Корнелию. Единственный выживший из четырёх детей Саскии сын Титус, с которым Рембрандт был очень близок, умер в 1668 году – за год до смерти самого художника.
Хендрикье умерла в 1663 году в возрасте 36 лет. Своих детей Корнелия назвала Рембрандт и Хендрикье.
Винтерхальтер так быстро завоёвывает симпатии более чем знатных заказчиков, что его «карьерный рост» вызывает состояние лёгкого шока. Репутация модного живописца помогает ему стать придворным художником короля Франции – Луи-Филиппа. Винтерхальтер пишет портреты многочисленной королевской семьи, выполняя более тридцати заказов.
Успех художника в аристократических кругах, его мастерство в сочетании портретного сходства и романтической приподнятости образов, умение сделать красавицу из самой, казалось бы, заурядной дамы – всё это вызвало неоднозначную реакцию в художественных кругах. Братья по кисти осуждают бедного Франса в стремлении к популярности и быстрому обогащению. Действительно, как пишут некоторые критики, художник стал заложником собственного таланта. Его портреты так хороши, что все дамы стремятся стать его моделями. По свидетельству Дюма, женщины из высших кругов общества выстраивались в очередь к сыну фермера, месяцами дожидаясь чести позировать ему.
Но, как водится, и в эту бочку мёда добавили ложку дёгтя критики. Критики, восхвалявшие его дебют на выставке в Салоне 1836 года, называют его художником, к которому просто нельзя относиться серьёзно. Это отношение примерно таково, как в наше время отношение оперных певцов к исполнителям популярных песенок, к тому же ещё и поющим под «фанеру». И вот так художники и критики относились к Винтерхальтеру на протяжении всей его жизни. Огорчало ли его это? Увы, да. Сам он представлял свои портреты как временное явление, этап перед началом новой серьёзной работы. Он рассчитывал возвратиться к предметной живописи и восстановить свой академический авторитет.
Блуждая по недрам интернета среди многочисленных и одинаковых биографий Винтерхальтера, я споткнулась на такой фразе: «он оказался жертвой собственного успеха». И далее о том, что Винтерхальтеру для своего же спокойствия приходилось работать практически только в портретном жанре. Что же значило это «для своего же спокойствия»? Сколько я ни искала ответ – интернет безмолвствовал, или выдавал какую-то ерунду. Могу лишь предположить, что заказчиками художника становились столь высокопоставленные люди, что отказать им, как говорится, было себе дороже. И я уж не знаю, как долго художника огорчала его сомнительная репутация в художественных кругах, но его успех, международная слава, покровительство царствующих особ должны были компенсировать все огорчения с лихвой. Кроме того, он разбогател, и, вполне возможно, что все приобретённые им «плюсы» не давали покоя братьям по кисти.
Представьте себе, долгое время творчество бедного богатого Ксавье просто таки не признавалось искусством! Его портреты считались чем-то вроде исторических свидетельств, таких, как фотографии. И только после персональной выставки художника в 1987 году ему вернули его доброе имя и признали, наконец, талантливым художником.
Салонный художник
С именем Винтерхальтера связывают и понятие салонного портрета. В те времена, прежде чем попасть в роскошный особняк той или иной именитой заказчицы, их портреты экспонировались в Салоне, и поэтому за ними закрепилось название салонных. Однако вскоре понятие «салонный» стало иным. Портрет мог и не экспонироваться на выставке в Салоне, а сразу становиться украшением особняка или квартиры. «Салонным» его делало соответствие эстетическим запросам аристократических верхов. Винтерхальтер пользовался постоянным спросом при королевских дворах Британии, Испании, Бельгии, Мексики, Германии и Франции, а также Польши и России.
Любимыми моделями Винтерхальтера были французская императрица Евгения…
Императрица Евгения в окружении фрейлин, 1855, Château de Compiègne
…и английская королева Виктория.
Обе королевы весьма благосклонно относились к художнику и тем самым защищали его от неугомонных критиков. Особенно нравились работы Винтерхальтера королеве Виктории. Судите сами - с 1842 по 1871 год он выполнил более сотни картин по её заказу.
Семья королевы Виктории
Злые языки утверждали, что такое плодотворное сотрудничество объясняется тем, что лукавый Франс слегка идеализировал модели, скрывая изъяны внешности. «Дружелюбная» критика навсегда вычеркнула его из списка мастеров живописи за то, что художник, якобы, льстил монархам.
Господи Боже мой! Хоть и нельзя упоминать всуе имя господне, но скажите мне, кто из нас хочет, чтобы художник на портрете изобразил непременно все наши недостатки, посадил нас в таком ракурсе, чтобы нос стал длиннее, глаза меньше, морщины глубже, а подбородок из двойного стал тройным? Монарх вы, или управдом – без разницы. Если требовать от художника такого портретного сходства, при котором обнажатся все наши недостатки, то, простите меня, жанр портрета исчезнет как таковой. Да и не вижу я в портретах Винтерхальтера какой-то необыкновенной лести. Умение удачно подобрать ракурс – это да. Но это право художника, стремящегося к совершенству.
Где-то я прочитала о Винтерхальтере, что он не был мастером психологического портрета, да этого от него и не ждали. Но пока я писала эту статью, пересмотрела немеряно его картин, и не могу согласиться с этим утверждением. В смысле, что он не был мастером психологического портрета. То, что в основном от него этого не ждали – верно. Более всего заказчиков, и особенно заказчиц, привлекало в нём его умение передать сходство с оригиналом и искреннее поклонение красоте. И, конечно же, иногда его стремление создать идеальный образ снижало психологизм портрета. Однако серия портретов русских аристократов убедила меня в том, что Винтерхальтер владеет искусством психологического портрета не в меньшей степени, чем портрета в жанре «фотографический реализм».
Итак, «славянский» период творчества Винтерхальтера начался в 1850-х годах. Художник написал в 1854 году портрет «Катарина Браницкая, графиня Потоцкая» – его называют одним из самых поразительных произведений Винтерхальтера. Кстати, я нашла два портрета. И оба, на мой взгляд, поразительные. Судите сами.
Если это не психологические портреты – то я уж и не знаю тогда. Можно, конечно, спорить о том, что такое «психологический портрет». А можно просто процитировать: «… психологический портрет раскрывает глубину внутреннего мира человека, отражает полноту его личности, он призван запечатлеть в мгновении движение человеческих чувств…» То есть, попросту говоря, такой портрет показывает не только внешнюю красоту модели, но и её внутренний мир.
В конце 1856 года Винтерхальтер отправился в Германию, где написал тот самый портрет русской императрицы Марии Александровны , с которого и началось моё знакомство с этим поразительным художником. Эта работа положила начало качественно новому витку творчества Винтерхальтера – серии портретов русских дворянок. От этих портретов просто захватывает дух – так прекрасны эти женщины.
Варвара Дмитриевна Римская-Корсакова, 1864
Посмотрите на портрет В.Д. Римской – Корсаковой. Если кто-либо усомнится в точности психологического портрета этой роскошной красавицы, прозванной в аристократических кругах Европы «Татарской Венерой», то ему достаточно будет прочитать биографию этой удивительной женщины. Искусством эпатажа она владела получше, чем наши современные «звёзды». О её свободолюбии, гордости, независимости и пренебрежении общественным мнением ходили легенды. Страницы интернета переполнены рассказами о ней, мнениями и обсуждениями её личности. А ведь если бы не Винтерхальтер, Варвара Дмитриевна осталась бы для нас бесплотной тенью. Не менее выразительны и другие портреты русских дворянок.
Когда я писала эту статью, моя дочь, художница, посетовала, отчего им в академии не преподавали творчество Винтерхальтера. И в самом деле – этот художник очень надолго был забыт совершенно незаслуженно. На мой взгляд, он намного опередил современных портретистов, таких, например, как Никас Сафронов, как по живописному мастерству, так и по выразительности портрета. Возможно, поклонники Сафронова со мной не согласятся. Что же касается меня, я навсегда останусь поклонницей таланта замечательного художника Франса Ксавье Винтерхальтера.
Нет - нет, это не о нашем герое. Он – то, как раз полон кипучей энергии и великих планов.
Итак, Винтерхальтер вполне неплохо устроен, обласкан герцогом Баденским и его супругой,(не подумайте плохого),
Великий герцог Бадена 1830 года.
однако в 1834 году он внезапно покидает Баден и уезжает в Париж. Причины его отъезда неизвестны, а предположить можно что угодно. Во Франции он пишет картины в стилистике Рафаэля, а в 1836 году представляет в парижском салоне жанровую картину Dolce far niente. «Искусство убивать время». Дословный перевод названия – «Счастливое(или сладкое) ничегонеделание».
Кликните для увеличения
Картина высоко оценена в художественных кругах, её отмечают в обзорах выставки, а художнику прочат большое будущее.
В 1837 году Винтерхальтер выставляет ещё три картины – два портрета и картину «Декамерон», которая так понравилась некоему богатому торговцу шерстью, что он тут же купил её за кругленькую сумму в 10 тысяч франков.
А в следующем году в том же Салоне выставлен портрет принца де Ваграм с дочерью.
И вот тут то и началось.
Несмотря на то, что художник уже писал портреты аристократов, об этих работах почти никто не знал. Мастерство Винтерхальтера как портретиста оставалось известно только его высокопоставленным заказчикам и их гостям. Теперь же его искусство стало известно широкой публике, которая была восхищена талантом молодого художника. Высоко оценили работу Винтерхальтера и критики. О нём писали, что при удивительном, почти фотографическом портретном сходстве с моделями, картина совершенна в живописном отношении.
Следующий портрет – королевы Бельгии Луизы Марии Орлеанской с сыном, и т.д, и т.п. Слава Винтиерхальтера – портретиста намного опережает его славу жанрового художника, его просто заваливают заказами.